Андерс де ла Мотт - Обман [Bubble]

Эрман мертв, он сгорел в лесной избушке почти два года назад, когда Игре наконец-то удалось его найти. Бедняга явно заплутал, ходя впотьмах по тончайшей грани между гениальной проницательностью и конкретным безумием; но, несмотря на все это, он ему, Эйч Пи, очень помог. Открыл ему глаза и объяснил, что же такое Игра. Причем объяснил все не только о поверхностных, но и о самых глубинных и малосимпатичных ее аспектах: о Муравьях, что всегда начеку, добывают информацию и рекрутируют подходящих для выполнения заданий игроков; затем о ставках, которые делались, пока задания снимались на видео, и за ними следили он-лайн интернет-игроманы.

Да, то, что рассказал ему Эрман, в сочетании с его собственным опытом, заставило Эйч Пи постепенно начать осознавать значительно более темные и глубокие стороны Игры и то, на что та способна. И как бы там ни обстояли дела с разумом лесного лунатика, Эйч Пи у него в долгу. И хоть он и пытался уговорить себя, что смерть Эрмана – едва ли его вина, получалось это довольно плохо. Столь же вероятно и то, что привидения средь бела дня стали ему являться именно из-за чувства вины и недосыпа.

Альтернативы больше нет.

И просто-напросто быть не может, поправил себя Эйч Пи, скидывая кроссовки и укладывась на диван. Он приземлился на что-то твердое и, после нескольких акробатических упражнений в сочетании с ругательствами сумел извлечь из-под себя пульт от телевизора, которым и стал нетерпеливо щелкать, перелистывая бессмысленные дневные телепередачи.

На журнальном столике он обнаружил полпачки «Мальборо». Закурив, попытался пустить дым колечками в потолок. И тогда увидел ее. На самом верху стеллажа лежала она, словно маленькая темная коробочка. Одинокая забытая книга. С того места, где он лежал, видно было только корешок, поэтому тому, кто вставал перед стеллажом, ее вообще видно не было. Это и объясняло тот факт, почему полиция ее пропустила.

Повернув голову, Эйч Пи прищурился и попытался присмотреться, что это за книга, но шрифт был чересчур мелкий. Так или иначе, библиотечная – ему удалось различить белые буквы шифра в самом низу корешка. Всего три – видимо, И.Х.Л., иностранная художественная литература.

Значит, легавые упустили краденое, лежавшее прямо у них перед носом, вместо этого набив коробки его совершенно законной порнухой и лохматыми триллерами в мягкой обложке.

Эйч Пи попытался спародировать слегка гнусавый голос Хелльстрёма:

«Хенрик Петтерссон, вы обоснованно подозреваетесь в тяжком преступлении против государства на том основании, что не сдавали вовремя библиотечные книги. Что вы можете ответить на это обвинение?»

«Guilty as charged, fuckface!!!»[34]

Ухмыльнувшись, Эйч Пи выпустил еще столб колечек дыма, на этот раз в сторону верхней полки стеллажа. И вдруг понял, что очень голоден. Когда он ел в последний раз – в смысле, по-настоящему, а не закидывал в рот приготовленный в микроволновке попкорн?

Он не помнит…

Но бурление в животе – хороший знак, как будто старая библиотечная книжка заставила мозг сменить колею и перейти на более прочную почву. Душ и немного еды в желудке, несомненно, помогут поднять настроение. Китайская кухня или даже здоровый кебаб со всеми гарнирами из закусочной «Иерусалим». Ням-ням!!!

Эйч Пи посмотрел на часы на телевизоре: 10:25. Рановато для ланча, придется потерпеть еще хотя бы полчаса. Значит, сначала душ. Он поднялся с дивана, но вместо того, чтобы направиться прямо в ванную, подошел к стеллажу, встал на цыпочки и потянулся за книгой.

Кончики пальцев достали как раз за край полки, и он смог подтянуть книгу к себе примерно на сантиметр.

«Над пропастью во ржи», Дж. Д. Сэлинджер. Вот это, действительно, любимая книга, читал ее раз десять. Наверное, взята еще в библиотеке в Багармоссене, следовательно, преступление имеет как минимум десятилетний срок давности.

«На основании вновь поступившей информации мой клиент меняет свою позицию на not guiltyyy![35]»

Эйч Пи подтянулся еще немного вверх, покрепче ухватил книгу и попытался еще больше подтянуть ее к себе за корешок. Но вместо этого потерял рановесие, а книга свалилась на пол. Лежавший на ней сверху предмет тоже полетел на пол, ударив его перед тем по голове.

Телефон.

Блестящий, серебристый, с сенсорным дисплеем.

Карта допуска была белой, в отличие от той, что пару дней назад одолжил ей Рюнеберг, на ней не было указано никакой информации. Ни имени, ни логотипа, и тем более никакого фото владельца. Просто маленькая белая карточка, присланная в плотном конверте.

По всей видимости, анонимность – одна из мер предосторожности. Жесткий конверт с прозрачным окошком и банковским логотипом за версту пах бы кредитной картой, удваивая тем самым риск быть украденным. Очевидно, что эти ребята очень серьезно подходят к вопросам безопасности.

Протянув мужчине за стойкой свои водительские права, Ребекка увидела, что тот весьма внимательно их рассмотрел, прежде чем ввести ее персональный идентификационный номер в компьютер.

Мужик тот же, что и в прошлый раз, но, несмотря на то, что с ее предыдущего визита прошло всего несколько дней, он и вида малейшего не подал, что узнал ее. Скорее даже, вел себя еще более официально, чем в прошлый раз.

– Вот, пожалуйста. – Он протянул ей обратно ее права. – Вы знаете процедуру?

– Нет.

Мужчина переместился в угол стойки и указал ей на дверь у себя за спиной.

– Я открою вам дверь, в глубине помещения вы проведете картой через считыватель. Тогда откроется дальняя дверь, и вы окажетесь в хранилище…

Ребекка кивала, чтобы дать ему понять, что ей все ясно.

– Внутри вы увидите несколько помещений с ячейками. Двери в них заперты, но та, что относится к вашей ячейке, будет открыта. После этого вы должны будете открыть ячейку вашим ключом. Ведь он же при вас?

– Конечно, – ответила Ребекка и похлопала себя по сумке, висевшей на плече, при этом изо всех сил стараясь сдержать улыбку.

Судя по его взгляду, ей это не совсем удалось.

– В ячейке находится металлический ящик. Как правило, владельцы ячеек берут его и идут в одну из кабинок в глубине помещения. Там вас совсем никто не сможет побеспокоить…

Сделав секундную паузу, он продолжил, видимо, увидев в выражении ее лица вопрос.

– В кабинах нет камер наблюдения…

– Я поняла, – коротко отреагировала Ребекка.

Он нажал на кнопку, и темная стальная дверь у него за спиной медленно поползла вверх. Ребекка вошла в маленький тамбур. Прямо перед ней, где-то в метре впереди была еще одна железная дверь, гораздо более фундаментальная, чем та, через которую она только что вошла. Осторожно повернув голову, Ребекка покосилась на полусферу видеокамеры на потолке и попыталась при этом выглядеть совершенно спокойной. Она же здесь на совершенно законных основаниях, так почему же она так нервничает?

За спиной захлопнулась дверь, заставив ее вздрогнуть.

Спокойно, Нурмен!

Глубоко вздохнув, Ребекка задержала воздух в легких и затем медленно выдохнула. После чего провела карточкой через маленький считыватель. Пару секунд было абсолютно тихо, потом железная дверь перед ней открылась. Подземный свод хранилища оказался гораздо более эксклюзивным помещением, чем она представляла. Вдоль бетонных стен элегантное, направленное снизу вверх освещение вкупе с легким ароматом лимона наверняка задумывались так, чтобы смягчить у клиента ощущение нахождения в бомбоубежище и связанной с этим клаустрофобии. И это неплохо удалось.

Начерченная на блестящем мраморном полу флуоресцирующая линия провела Ребекку через ряды решетчатых дверей. В помещениях за ними ей удалось рассмотреть множество ячеек с латунными дверцами. В самом конце коридора виднелось нечто, напоминавшее двери примерочных кабинок. Наверное, это и есть те кабинки, о которых говорил охранник.

Над четвертой по счету дверью с левой стороны горела зеленая лампочка. Ребекка взялась за ручку, и дверь бесшумно отъехала в сторону. Помещение оказалось тесным, площадь не больше пары квадратных метров. С потолка глядела полусфера еще одной камеры, но Ребекка решила не обращать на это внимания. Так какая же из двухсот ячеек ее?

Она провела пальцами по дверцам: 115, 120, 125… Вот она, почти в самом низу. Встав на колени, Ребекка достала из сумки свою большую связку ключей и внимательно осмотрела дверцу. Ячейка среднего размера, где-то сантиметров тридцать. Скважина довольно широкая, и это означает, что значительную часть ключей из связки можно отсортировать сразу; но оставались еще, по крайней мере, десять, которые вполне могли бы подойти к замку. Снова взглянув на камеру, Ребекка почти почувствовала, как объектив увеличил ее изображение. Как будто заранее знали, что ей не следует здесь находиться, что ячейка и ее содержимое не ее, а принадлежат кому-то другому.